|
здравствуй, отец. я ведь могу тебя называть так, правда? странно, что я вообще взялся за это письмо - не в моём стиле. мятый тетрадный листок зудит под рукой, а мне кажется, что в мире не хватит бумаги, чтобы я cмог описать всю свою историю, чтобы я смог достучаться до тебя хотя бы на долю секунды. но я решил быть лаконичным. как ты тогда, когда бросил меня.
первое, что хотелось бы донести - я не держу на вас с мамой зла. вы дали мне жизнь, и этого уже достаточно для того, чтобы до конца своих дней я был вам безмерно благодарен. увы, вы, всё же совершили ошибку; ошибку, которая выросла, прогнила и разрушилась; ошибку, которую вы благополучно забыли. вправе ли я вас винить? кто знает. вы были молоды и глупы, свобода колесила по вашим венам; вам по шестнадцать, и вы понятия не имеете, как воспитывать ребёнка. моя бабка, ярая католичка, всегда была против твоего присутствия в жизни своей дочери. узнав о беременности матери, она сделала то, что должна была - выгнала мать из дома и из своей жизни. недолго думая, вы отправились в сан-хосе, чтобы оставить своего первенца на попечении моей тётке, которая, вероятно, не была рада такому подарку судьбы, но отказать родной младшей сестре была просто не вправе. офицер полиции, как-никак. после этого вы уехали, оставив мне в наследство харли-дэвидсона 82 года и надежду. надежду на светлое будущее. простите, предки, я всё просрал, но не судите меня; я ведь никогда не осуждал вас.
жизнь с тёткой была предсказуемой до боли. она пыталась, действительно пыталась вырастить из меня социально адаптированного человека, но что-то пошло не так. всё детство я проводил либо на улице, либо в полицейском участке, где все относились ко мне, как к члену собственной семьи и только и твердили о том, что мне на роду написано продолжить дело своей тётки. кто знал, что через несколько лет я практически поселюсь в местах, не столь отдалённых, и что коллеги тётки будут покрывать все мои хулиганства. "перерастёт", - говорили они. "почему бы вам всем не сдохнуть?" - твердило моё подростковое самоосознание.
знаешь, пап, я всегда думал, как сложилась ваши с мамой судьбы? возможно, ты стал знаменитым гонщиком формулы 1 и добился невиданного успеха; может, стал блистательным хирургом, жизнь которого посвящена спасению человеческой жизни; или ты лежишь сейчас где-нибудь на пляже санта-моники, лаская мокрыми поцелуями шею очередной своей любовницы. все эти фантазии, эти теории - они все вопреки. вопреки реальной действительности, ведь, на самом деле, тебе бы больше пошла жизнь наркомана или пьяницы, каким ты и был всегда. прости за правду: мне нет дела до твоего задетого самолюбия.
с мамой проще, я знаю, что у неё всё отлично. что она нашла себе новую семью, нового сына, что всегда был и будет лучше меня. по меньшей мере, она не забывает обо мне, и каждый год, аккурат в моё день рождения, на почту приходит письмо до востребования с чеком на круглую сумму внутри. "с твоим днём, дорогой. надеюсь, ты счастлив". спасибо ей за это. она так хорошо меня знает; понимает, что чёртовы деньги я смогу запихать поглубже в дыру в своём сердце и жить дальше. и быть счастливым. жаль, на конверте никогда нет адресата. я бы отослал ей фотографии своих порезанных запястий с припиской: "как тебе такое счастье, сука?". видимо, моя мать очень дальновидная женщина.
когда мне исполнилось четырнадцать лет, я понял, что больше не могу приносить столько хлопот тётке. я ушёл, чтобы она смогла, наконец, построить свою жизнь. я прямым текстом дал понять, что она не моя мать и никогда ей не станет, и что я не котёнок, на котором можно отрабатывать нерастраченную женскую заботу. я любил её, но поступил, как настоящий урод. я стал похож на тебя, отец. кровь не водица.
я не знал, куда идти, и первое время жил в каморке школьного охранника, она пустовала уже давно - поговаривали, он распускал руки. я не верил. извращенец просто не мог быть фанатом эмира кустурицы. я знаю, видел, - пересмотрел его коллекцию полностью. но долго так продолжаться, конечно же, не могло. пару дней я в нерешительности топтался около центра для трудных подростков, не решаясь зайти. в какой-то момент я понял, что терять нечего. я был одним из немногих, кто пришёл в приют по собственному желанию. повод для гордости, правда?
я принёс соц. работникам и наставникам много стресса и волнений, да что там, приношу до сих пор, хоть уже и не являюсь их проблемой. просто не могу уйти. мне некуда уходить.
я не работаю, отец, я считаю себя свободным художником. open mind, если хочешь знать. у меня никогда не было проблем с алкоголем и наркотиками, хотя я никогда и не был против. надо же хоть чем-то заниматься. чаще всего меня можно найти в баре или за школой; я почему-то до сих пор таскаюсь со школьниками. пристрастился к гонкам - твоё наследие. но почему-то никак не получается убиться, я пробовал; оклемался. мои психогенные депрессии, расстройства личности и неконтролируемые вспышки агрессии нельзя пересчитать по пальцам. всем без разницы, окружающие давно положили на меня, и мне нравится: я свободен, у меня нет рамок, нет претензий и нет будущего. лучше бы меня вообще не было. зачем, пап? просто... за что?
я не знаю, зачем всё это пишу. я ведь даже не отправлю это письмо, сожгу, испорчу, как и всё остальное в своей жизни. но во мне всё ещё теплится надежда, её не убить. всё непременно будет так, как должно быть. мы будем вместе, если суждено. а пока, пока я поддамся искушениям, которых так много. я буду сильным, пап, обещаю. я сыграю эту игру до конца. в любом случае, вы ведь не оставили мне выбора.
p.s. у той девчонки на пляже, в моём воображении, непременно отличная задница. просто подумал, ты должен об этом знать. | |
